Валерий Самсонович Петросян, профессор кафедры органической химии химического факультета МГУ им. Ломоносова, заслуженный профессор МГУ, ректор Открытого экологического университета, президент Центра «Экология и Здоровье», академик, вице-президент Российской академии естественных наук, председатель Экологического совета при Правительстве Москвы, эксперт ООН по химической безопасности, член Высшего экологического совета Государственной Думы Российской Федерации.
Всё переменится — заводы будут
1. Валерий Самсонович, как вы оцениваете современную ситуацию в области обращения с отходами в России и в мире?
Петросян В.С.: Сегодня ситуация в мире такова: и на земле, и на воде — в просторечии, а если использовать научную терминологию, то как на территориальных экосистемах, так и в водных экосистемах — окружающая среда в целом и человечество, в частности, могут быть погребены отходами человеческой жизнедеятельности. И если углубиться в эту проблему, мы поймем, что это никакое не преувеличение, это действительно так. Хочу привести пример из своей жизни.
Я помню, как я приехал однажды в дом, где жил мой научный руководитель академик Реутов Олег Александрович, на Тверской улице. В этом же доме на первом этаже располагалось Югославское торгпредство [торговое представительство]. Это происходило в середине 1970-х гг. Когда я зашёл во двор дома, то увидел необычную для себя конструкцию, металлическую, с пятью окошками, а рядом с ней лежали мешки с коммунальными отходами.
Поднявшись к Олегу Александровичу, я задал ему вопрос: — Олег Александрович, а что это за конструкция стоит у вас во дворе?
— Наши друзья югославы, сказал он мне, предполагают, что уже пора заниматься раздельным сбором отходов: бумаги и картона, стекла, металлов, пластика, пищевых отходов — и раздельно их перерабатывать. Поэтому они (торгпредство) заказали вот такую установку для того, чтобы эти отходы собирали раздельно не только сотрудники торгпредства, но и жильцы нашего дома. Но какова реальная картина, вы видите: все выносят свои пакеты со смешанными отходами, ставят рядом с контейнером для раздельного сбора ТКО, потому что пакеты большие и они даже не пролезают в отверстия контейнера. Приезжает машина [мусоровоз], которая, по традиции, складывает всё в один автомобиль и увозит в неизвестном направлении — куда-то, на свалку.
И это мне сказал не простой обыватель, а выдающийся химик, лауреат Ленинской премии (Одна из высших форм поощрения граждан за наиболее крупные достижения в области науки, техники, литературы, искусства и архитектуры — прим. w2e.ru), Олег Александрович Реутов.
Я тогда не занимался этой проблемой, я уже начал заниматься вопросами экологической безопасности, но про отходы я не знал ничего. Тогда. Но теперь прошло время, и нужно сказать, что в целом ситуация в России не очень-то изменилась. Хотя даже я уже в своих лекциях по химии и токсикологии окружающей среды в МГУ лет 20 говорю о том, что нужно собирать отходы раздельно, вывозить раздельно, на разные предприятия, где их [фракции отходов] будут раздельно перерабатывать. Отдельный вопрос — это пищевые (или органические) отходы.
2. Как Вы считаете, в чём заключается принципиальное отличие европейской системы обращения с отходами от российской (в ее нынешнем состоянии)? Согласны ли Вы с утверждением, что в первую очередь стоит говорить о кардинально различном отношении к отходам: в Европе отходы это ценный ресурс, а в России это просто отходы, порой даже постыдная тема для разговора?
Петросян В.С.: Так как я объездил все пять континентов или около ста стран, то я, естественно, в том числе смотрю и как устроена система обращения с отходами в разных странах. Уже давно и везде делается так, как сегодня только начинают делать в Москве.
Совсем недавно я увидел подобные югославским контейнеры на Нагорной улице, 14. Такие же, но уже с более крупными контейнерами, более красочными баками для раздельного сбора мусора. Я поспрашивал местных жителей о том, как собирают и вывозят эти отходы? Собирают отдельно из разных баков и вывозят отходы раздельно? — Мне ответили, что раз на раз не приходится. Иногда подъезжают разные машины, а иногда — одна, в которую загружают содержимое всех баков из разных окошек, и, очевидно, везут все вместе на полигон ТКО. И это такой уникальный пример, который я увидел воочию случайно, хотя по своему статусу, как председатель Экологического Совета при Правительстве Москвы, я знаю, что уже давно было принято решение о введении пилотного проекта по раздельному сбору и вывозу отходов в Юго-Западном округе.
Сегодня наша университетская молодежь, проводя очередной Экологический фестиваль (ВузЭкоФест — ежегодный межуниверситетский фестиваль в области устойчивого развития — прим. w2e.ru), договорилась с некоторыми фирмами о бесплатной установке крупных баков для раздельного сбора отходов на территории МГУ, а также раздельном вывозе и переработке собранных отходов. Для чего это делается? — Для того, чтобы хотя бы передовая студенческая молодежь из главного вуза страны привыкала к тому, что это реально имеет место быть в России, а за МГУ будет «подтягиваться» и вся страна.
Естественно, возникает вопрос: а как правильно делать? — Ответ на этот вопрос есть только один: конечно, правильно только раздельно собирать отходы, раздельно их вывозить и раздельно перерабатывать. Это эффективно, это экологически обосновано и это [уже] экономически рентабельно — тут даже не требуются никакие расчёты. Есть опыт развитых стран, и я это видел, повторяю, и в Австралии, и в Скандинавии, и в Японии, и в США, и в Южной Америке, и в Европе — в самых разных странах, от Греции и Испании до Швеции и Швейцарии.
3. Мы знаем, что Швеция и Швейцария сегодня — образцы для подражания для других стран..
Петросян В.С.: Да, две последние [страны] — лидеры: в Швеции и Швейцарии жители уже давно привыкли к тому, что отходы собираются раздельно. Более того, в Швеции в каждом городе, большом и малом, на улицах стоит большое число автоматов, которые принимают эти отсортированные отходы, выдавая людям денежную компенсацию. Почему это стало возможным? Это что, дотации государства? — Нет, на самом деле, это уже давно не дотация государства. Компании, которые поставили эти автоматы, затем собирают отходы и продают их на современные мусоросжигательные заводы, которые тоже есть в большом количестве в городах Швеции. Заводы отходы сжигают и получают энергию. Так, на сегодняшний день проблемы с отходами в Швеции нет вообще.
Мусорные контейнеры для раздельного сбора отходов в Швеции
Мне часто задают вопрос: а как быть с крупными предметами, которые люди хотят выбросить — сломавшийся диван, кровать, холодильник — крупногабаритные отходы. Тоже нет никаких проблем. В каждом городе есть пункты, где принимают эти отходы. Вы можете привезти их либо на своей машине и получить деньги за сданные отходы, либо позвонить в пункт приёма отходов, правда, денег вы получите чуть-чуть меньше.
Швеция, так же, как и Швейцария, декларирует: у нас мощности по раздельного сбору, логистике, переработке и получению энергии, необходимой для освещения и отопления шведских городов, хозяйств, предприятий и т.д., таковы, что нам уже не хватает собственных отходов. Мы уже [для начала] обратились к своим соседям: Дании, Норвегии, Финляндии — с просьбой продать нам отходы. Я знаю абсолютно точно, что Норвегия пообещала Швеции продать в 2018 году 980 000 тонн отходов, которые будут сожжены на шведских мусоросжигательных заводах для получения большого количества электроэнергии, избыток которой будет продан в те же самые страны.
Это целый рентабельный и экологически обусловленный рынок, который работает вот таким образом. И придумывать велосипед или открывать Америку, как говорится, нет совершенно никакой нужды. Нужно просто копировать уже имеющиеся в европейских и других странах опыт. Да, это дорогостоящие многомиллионные и даже миллиардные проекты, но это — цена здоровья населения.
Вспомните, что говорил президент в послании Парламенту 1 марта. Он особо отметил, что в стране быстро развивается уровень онкологических заболеваний и что, безусловно, нужно создавать особую федеральную программу для решения этой проблемы. В своей инаугурационной речи 7 мая президент подтвердил эти намерения. Я знаю от своих коллег, которые занимаются проблемой онкологических заболеваний в России, что ситуация действительно нехорошая, и связана она с очень многими факторами. Среди них — курение населения, автомобильные выхлопные газы, нерегламентированные продукты питания и нерешённая проблема обращения с отходами.
4. Расскажите, пожалуйста, нашим читателям о самом процессе сжигания отходов с точки зрения химика. Уместно ли говорить о каких-либо опасностях и рисках?
Петросян В.С.: Мусоросжигательные отходы не просто сжигают отходы. Они, работая 365 суток в году и сжигая всё, что будет загружено в камеру сгорания, которая обеспечивает круглосуточную температуру сжигания 1200 °C и выше, гарантируют отсутствие образования высокотоксичных веществ. В частности, полихлорированных дибензодиоксинов и дибензофуранов, которые знакомы широкой публике как диоксины. Те хлориды, которые попадают в камеру сжигания завода, выходят из труб завода после очистки в виде хлористого водорода, которого много в окружающей среде, и дымовые выбросы завода не могут повлиять на его концентрацию.
Почему так? Термодинамика процесса сжигания, термодинамика самих веществ, очень энергетически устойчивых, полностью регламентированы. Речь идёт о том, что при 1200°C и выше образование диоксинов не происходит, тем более, не происходит образование полиядерных ароматических углеводородов, в частности, таких канцерогенов I класса опасности, как бенз(а)пирен и бензо(к)флуорантен.
Поэтому, когда говорят, что мусоросжигательные заводы стоят в центре городов, например, Цюриха или Вены, это не какая-то реклама. Современный мусоросжигательный завод можно было бы смело построить где-нибудь рядом с ГУМом: гарантированно, что не будет происходить никаких выбросов высокотоксичных веществ.
Люцерн
Шпиттелау — Вена
5. Поскольку Вы не раз лично видели заводы и знаете, как они работают, Вы могли бы рассказать об автоматизации предохранительной системы на заводе?
Петросян В.С.: На заводе работает мониторинговая система, которая фиксирует уровень [дымовых] выбросов. Если вдруг ПДК (предельно допустимые количества — прим. w2e.ru) выбросов превышены, то датчики попросту выключают систему.
Я неслучайно подчеркнул, что завод работает круглосуточно 365 дней в году. И работает ровно столько, насколько рассчитаны термостойкие материалы, которыми облицована камера сжигания завода (защитная наплавка мусоросжигательного котла — прим. w2e.ru): год, два, три. Такие материалы используются даже в военной и космической технике: наноматериалы и композитные материалы. Это уже старая, проверенная временем технология, человеку остаётся только контролирующая роль. Я не раз слышал, наверное, как и Вы, это расхожее словосочетание — человеческий фактор — но что значит «человеческий фактор»? Как вы себе это представляете? Оператор завода на центральном компьютере завода задаст значение не 1200°C, а 800°C? — Таких операторов, естественно, нет и быть не должно.
Поэтому, повторюсь, это не стоит долгого обсуждения. Это [технология мусоросжигания на колосниковой решетке] работает на всех пяти континентах, и люди уже давно забыли, что такое проблема отходов.
6. Скажите, а зависит ли процесс сжигания и состав дымовых выбросов от морфологии отходов, которые поступают на завод?
Петросян В.С.: Нет, потому что гореть могут только так называемые инертные материалы. Представьте себе, что вы в камине сжигаете дрова, в которых остались гвозди. Естественно, гвозди гореть не будут, будет гореть только сама древесина. Но горение гвоздей никак не влияет на процесс сгорания древесины и температуру сжигания, потому что температура регулируется на современных устройствах автоматически. Более того, она заложена в программу, а роль оператора состоит лишь в том, чтобы следить за исправностью компьютера, чтобы не произошло никаких непредвиденных обстоятельств. А на случай таких непредвиденных обстоятельств есть та самая предохранительная система, которая автоматически закрывает заслонки выбросов [трубы мусоросжигательного завода].
7. Валерий Самсонович, как Вы можете прокомментировать необходимость создания так называемых «зон отчуждения» вокруг заводов?
Петросян В.С.: Это разговоры людей, не знающих современных заводов. Я видел эти заводы воочию в самых разных странах, и никаких зон отчуждения там нет вообще. Повторяю, такие заводы есть во многих городах, причем крупных городах: Вене, Цюрихе, Токио и др. — и лишь в одном Токио почти два десятка заводов! Поэтому говорить об этом — значит показывать незнание современного уровня развития техники.
Мейшима — Осака
8. Есть ли сегодня какие-нибудь альтернативы обращения со смешанными отходами или отдельными фракциями?
Петросян В.С: Есть еще одна технология — технология анаэробного сбраживания, но она пригодна только для органических отходов и идёт рука об руку со сжиганием смешанных отходов на мусоросжигательных заводах. Альтернативная технология переработки органических отходов нужна потому, что сжигать на мусоросжигательных заводах органику малоэффективно, она сгорает мгновенно. Я должен сразу сказать, что уже лет 15 назад я видел реализацию этой технологии в России, в Волгограде, и был буквально изумлён, увидев этот полигон. Оказалось, правда, что она заимствована из-за рубежа, но на деле технология достаточно простая.
Схема работы полигона ТКО с установкой для анаэробного сбраживания:
- Анаэробный резервуар
- Газовый баллон
- Установка для сжигания газа
- Вспомогательное оборудование
- Вода для обогрева
- Биогазовое соединение
- Дублер для природного газа
- Двигатель
- Генератор
- Глушитель
- Радиатор
- Ветилятор
- Трансформатор
- Высоковольтный кабель
- Дымоход
На земельном участке, который может быть, где угодно, но обычно выбирают участок на окраине города, экскаваторы вырывают котлован, предположим, длиной 1 км, шириной 500 м и глубиной 20 м. В этот котлован помещают специально приготовленный под этот размер мешок из полипропилена толщиной 15 мм, а на верхний периметр мешка одевается молния. Такая же молния одевается на крышку этого мешка. На полигон свозят органические отходы: садовые и пищевые отходы — загружают в этот мешок, и, с помощью молний, герметично закрывают в нём. Но предварительно в мешок запускают метан-продуцирующие бактерии. На крышке закрепляют специальные газоотводящие трубы, которые образующийся метан (CH4 — природный газ) отводят в нужное место, например, на какую-то ГРЭС (Государственная районная энергетическая станция — прим. w2e.ru), где метан превратится в электроэнергию.
